Наши военные корреспонденты ежедневно подвергают себя опасности, чтобы доставить вам новости из самых горячих точек мира. Сегодня вы присоединитесь к путешествию отважного Михаила Бобрика, решившего испытать судьбу и поехать на работу на поезде.
***
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД
Эти буквы написаны на рояле, который каким-то чудом заброшен на железнодорожную станцию. За роялем сидит пятилетний мальчик с застывшим взглядом. Он ритмично ударяет по клавишам, в такт стонам окружающей его толпы.
Охранник спрашивает, есть ли у меня оружие. Узнав, что оружия нет, молча качает головой. Я спрашиваю, как попасть в Холон. Охранник говорит, что с этой станцией нет связи уже трое суток. Советует идти пешком вдоль путей и остерегаться мародёров.
Я подхожу к автомату с едой. Он принимает только натовские патроны 5.56. Глотаю слюну, глядя на аппетитных жареных крыс.
По толпе прокатывается вздох изумления: на станцию прибыл поезд. На крыше стоят автоматчики и покрикивают на самых нетерпеливых. Голос в громкоговорителе оглашает промежуточные станции, на которые поезд опоздает. Холона среди них нет.
Я подхожу к распорядителю и трогаю его за плечо. Просыпаюсь уже в вагоне. Голова раскалывается. За окном горит Хадера.
Попутчики объясняют, что поезд в Холоне не останавливается — надо прыгать. Советуют прыгать на Вольфсон — там больница. Если сломаю ноги, меня могут найти.
Громкоговоритель предупреждает, что на следующей станции состав сходит с путей. Все бегут к выходу. Замечаю маленького мальчика, который играл на рояле. Он молча стоит и смотрит в стену. Хватаю его подмышку и ногой выбиваю окно. Осталось мало времени, вдоль путей уже бегут ожидающие. Прыгаю.
Вечером мы с выжившими разводим костёр из машиниста. На запах приезжает патрульная машина железнодорожной охраны. В ней сидит Исраэль Кац. Выходит и фотографируется с машинистом. Пожимает мне руку и говорит, что я первый пассажир, переживший три станции подряд. Предлагает подбросить в Холон.
Пока мы едем, я спрашиваю, что случилось с мальчиком. Кац говорит, что его забрал профсоюз. Мы долго молчим. Кац объясняет, что так надо. Я кричу, что так больше нельзя. Кац смеётся и спрашивает, хочу ли я, чтобы к власти пришли левые. Мы молчим до Холона.
От станции осталось только табло — на терминал упал метеорит. Кац говорит, что ему надо в Шфарам, открывать новую ветку. Я молчу. Он говорит, что скоро выборы. Я молчу. Он плачет и говорит, что не может остановиться: ветки надо открывать каждый месяц, иначе к власти придут левые. Я говорю, что голосовал за МЕРЕЦ. Кац смеётся. Смеётся. Смеётся.
Я беру рав кав машиниста и иду искать автобус. Начинается дождь.
Родион Фельдман
